Катрина: Меч зари - Алексей Кондратенко

— НЕТ! ПАПА! — взмолилась Джульетт. — Как же я без тебя!

— Всё будет хорошо, — успокаивал её Ирвин, уже плохо шевеля губами. Мускулы его лица расслабленно оплывали. Кожа стремительно бледнела.

Катрина оглядела лица пассажиров:

— Есть тут священник?

Из толпы, жавшейся к стенам, вышел молодой человек в черном пиджаке.

— Я помощник приходского священника в Эйсгарте, — нерешительно доложил он.

— Побудьте с ним, — велела Катрина, указав на Ирвина.

Ропот, вскрики и суета в толпе насторожили наёмницу за мгновение до того, как в спину ей вонзился её же кинжал квилон, а на шее затянулся тугой металлический шнур гарроты. Это был освободившийся Игнак. Он затянул гарроту и поволок Катрину по полу, не просто, чтобы придушить её. Он сделал это с такой силой, что за считаные секунды смог бы убить человека. Задушив, сломав трахею.

Наемница мгновенно ощутила, что Игнак вознамерился разрезать ей горло насквозь и обезглавить. Убить её способом, смертельным даже для лордоков. Впившийся в шею шнур тормозил лишь кожаный горжет с подшитой кольчужной изнанкой.

— Бальдо, чего стоишь, как балован! Помоги, мне! — на румынском крикнул Игнак.

Но Бальдо боялся и не знал, чью сторону выбрать было бы правильно. Он не понимал мотивов Катрины, опасался даже помыслить о её предательстве Триумвирата, но в убийстве наёмницы участвовать не решился бы ни за что. Отвечать перед её отцом, Мучителем Паннонским за это?! Зана Вэллката он боялся больше своего господина Морбия. И потому по-прежнему стоял в стороне. Разочаровавшийся в Катрине, но боявшийся выступить против неё.

Катрина вонзила когти в шею Игнака, сжала и дернула, вырвав кусок его плоти. Густая темная кровь лордока хлынула на пол. Взмыв в воздух, Катрина опустилась на потолок вагона, заставив людей в вагоне задохнуться в ужасе.

Приземлившись на потолок, наёмница вывернулась из-под гарроты, выхватила её из рук Игнака. Накинула на его собственную шею и подтянула кверху. Ноги румынского стража оторвались от пола, яростно болтаясь. Катрина ещё дернула гарроту на себя, и Игнак взвился как висельник в смертельной петле наёмницы. Резко дернув и стянув металлический шнур, Катрина сделала то, чего не делала никогда прежде.

Убила стража Триумвирата.

Голова и обезглавленное тело Игнака тяжело рухнули на пол. Пассажиры закричали и бросились из замедляющегося вагона.

Бальдо не верил своим глазам. Катрина, наёмница, которой он прежде восхищался, не могла сотворить этого. Он попятился. А когда пылающий от бешенства взгляд желтых глаз наёмницы обратился к нему, бросился бежать, подобно перепуганным смертным.

Его бегство выдало его намерения. Напрасно он побежал. Это было худшим решением для него.

С сожалением и полным осознанием, что другого пути нет; что иначе Понарин или Морбий вынудят Бальдо отчитаться и рассказать всё без утайки о том, что здесь произошло, наёмница отправилась за ним.

Перевернутая вниз головой, Катрина зашагала к нему по потолку. По пути вытаскивая из собственной спины вонзенный кинжал квилон.

В страхе Бальдо вбежал в почтовый вагон, намереваясь, верно, вылезти через проделанную ими дыру в стене. Катрина беззвучно спрыгнула и вошла вслед за Бальдо.

— Нет, не надо, я же доверял вам!

В темноте почтового вагона раздались звуки возни. Сопротивление не было долгим. Румынский страж, которого Катрина считала лучшим представителем неприятного ей клана, взвизгнул от боли, застонал, издав нечеловеческий вопль, заставивший священника, молящегося над телом Ирвина, вздрогнуть и зажмурится.

Румынский страж упал в тусклую полоску света, падающего из пассажирского вагона. Тело Бальдо, убитого серебряным клинком, который наёмники всегда носили при себе на случай, если нужно будет сражаться с обращенными упырями или образными, почернело и обуглилось, словно прогорев изнутри.

Катрина вернулась из почтового вагона с застывшим от ярости и смятения лицом. Но увидев трех людей на полу пассажирского вагона, она быстро вернулась мыслями к предстоящей цели. Она должна была спасти Джульетт, чтобы услышать её пророчество. Узнать, что угрожает бессмертному роду лордоков погибелью.

Джульетт лежала на полу. Вся в крови. Возле неё сидел помощник приходского священника из Эйсгарта. А рядом бездыханный Ирвин.

— Мужчина скончался. Девочка очень плоха, — не поднимая глаз на Катрину, сообщил священник.

Наемница увидела, что он держал руку Ирвина с вложенными четками.

— Если вы собираетесь помочь ей, то вам стоит поторопиться, — прибавил он, не поднимая лица.

Катрина проверила пульс Джульетт, кивнула. Аккуратно подняла пророчицу на руки и понесла к выходу.

— Простите, кто вы такие? — вдруг нашел в себе силы спросить вслед священник.

— Кровонаследники Падшего Принца, — не оборачиваясь, бросила наёмница.

Вагон катился уже очень медленно, когда Катрина с Джульетт спрыгнула в ночь. Вороная англо-арабская лошадь послушно скакала за поездом всё это время, хоть и прилично отстав. Катрина ухватилась за поводья одной рукой, другой придержала Джульетт и проворно вспорхнула в седло.

Наемница развернула лошадь и пустила в галоп навстречу луне.

Скакали долго. Необжитыми полями. Заросшими дорогами. Пока впереди меж двух деревень на вершине холма из ясной звездной ночи не показались могучие развалины старого аббатства с высящейся над окрестностями колокольней.

Подъехав поближе, Катрина спустилась с лошади, подхватила Джульетт на руки и поторопилась к руинам. Среди лунного света, блеска камней и черных теней наёмница искала здесь нечто большее, чем врача.

Катрина положила Джульетт на гладкую глыбу, отколовшуюся когда-то от стены, и поспешила к лестнице колокольни. Время не щадило даже камень. Не все пролеты лестницы сохранились. И Катрине пришлось прыгать. Взмывая во тьме вопреки законам гравитации, будто в невесомости, наёмница кружила в воздухе, приземлялась и отталкивалась от висящих обломков ступеней.

Так она добралась до самой вершины, где под прохудившейся крышей висел неповоротливый медный колокол, именуемый Spero. Что в переводе с латыни означало надежду. Чаяние.

Это был особый колокол. Сигнальный. Дающий весть о происшествии ушам посвященных. Знавшим, что голос надежды взывает к силе, сокрытой от глаз врага, но всё ещё живущей и из последних сил отстаивающей род живых.

Отсюда открывался вид на бушующие от ветра травяные холмы, убегавшие во все стороны в далекую ночь.

Катрина поискала глазами возможности ударить в колокол. Веревка давно истлела и превратилась в труху. Тогда наёмница разбежалась, прыгнула, ухватившись за огрубевший язык колокола, и своим весом раскачала и ударила им в медную стену колокола.

Spero запел. Издал громчайший звон, пробравший дрожью всё нутро наёмницы лордоков. Смутивший всё мертвое, что передалось ей от Лордока. И пробудивший всё живое, что оставалось в ней после смерти.